Далекая река

Неконтинентальный завтрак в М. Риверсайд.

Дверь на балкон открыта. В затененной комнате слышны разные звуки, - легкое дребезжание листьев по стеклу, приглушенные расстоянием голоса рыбаков и пронзительные крики белых птиц, прячущихся среди огромных полей гиацинтов. В этот плавучий лес птицы падали почти вертикально, с треском проваливаясь в нижний ярус, дававший им укрытие и еду.

В воздухе обозначился новый звук, - монотонный рёв двигателя. Я лежал в кровати, вслушиваясь, покуда мне не стал чудиться шум вращения винтов. Любопытство перебороло лень, и осторожно, чтобы не потревожить Мяконькую, я переместил её ладонь со своей груди на подушку. Затем вышел наружу.

Мне хотелось бы увидеть что-то могущее дать пищу для ума, может, сочинить пару строк в романтизирующем войну стиле (пусть и отдающем дурным тоном): «Тишина над мирно спящим Меконгом была разрезана звеном «хьюи», и в джунглях распустились алые цветки напалма».

Или быть свидетелем какой-нибудь абсурдной ситуации, как это было у Копполы, - «Полковник кружил над рекой, и орал в мегафон: «Лэнс, верни мне мою доску! Ты же знаешь, как здесь сложно раздобыть хорошую доску!»».

Но это была только лодка. Правда, чуть более быстроходная, чем большинство рыбацких посудин Меконга, но смотреть особенно было не на что.

Мотор утарахтел вверх по реке, снова воцарилась почти природная тишина, чуть тревожимая говором рыбаков, протряхивающих сети, и вопросительным скрежетом цапель.

Семь часов. Я принял душ и разбудил Мяконькую, поскольку через полчаса за нами должен был подойти транспорт.

Ранним утром завтракали мы в одиночестве, остальные немногочисленные постояльцы, - французы и англичане – неукоснительно следовали распорядку дня, и за исключением строго определенных часа-полтора в день, в ресторане не появлялись.

Ресторан стоял на сваях, вбитых в глинистое дно реки; с прилегающей террасы открывался вид на заросший пальмами остров с одиннадцатитысячным населением, и на маленький причал у наших ног. Так что можно было не торопясь расправляться с вошедшим в привычку супом «фо», чудесной альтернативой сухим и несытным европейским завтракам.

Но вот и наша лодка. Поразительно, насколько быстро растолканная носом судёнышка растительность сомкнулась за кормой. Секунда – и дорога от причала к сердцу реки снова кажется непроходимой.


…Лодка движется по одной из прорезающих остров проток. Она узка, порой можно коснуться обоих берегов просто расправив руки. По скользким склонам пресмыкаются илистые рыбки-амфибии, лиственный лес постепенно превращается в мангры, и в подвешенных корнях растений прыгают яркие птицы.

Утро заполняет своды речного острова непрозрачным светом; над нами зачарованной бледнеет зелень, и ветви оставляют длинные тени в клубящейся золотистой поволоке. На возвышенности виден изогнутый мост, окрашенный солнцем, из высокой травы проступают скульптуры и маленькие домики, словно построенные сказочным народцем. Эти виды направляют наши умы в страну ассоциаций, и кажется, что лодка движется по едва начавшим просыпаться мирам Хаяо Миядзаки.

Наважденье пропадает, когда мы возвращаемся на большую воду. Лодка бежит по привычно мутной громадине реки, мимо плывущих навстречу бутылок, пакетов и тряпья. Проблема твердых бытовых отходов у речной цивилизации пока никак не решена; обжившие дельту Меконга вьеты, кажется, нисколько не обижаются ни на камбоджийских соседей, ни на остальные народы, чьим домом служит великая река в верхнем течении, и утилизируют мусор всё тем же способом, что прекрасно подходил для биологических отходов тысячелетия назад.

Впрочем, будь наша степная страна тотально обводнённою, мы имели бы абсолютно такую же картину, только с примесью радиоактивных отходов и полихлордифенилов.

Всякая популяция, достигнув пика численности, согласно природным законам должна стабилизироваться; но коль нашлось существо, способное бесконтрольно обитать в любой точке земного шара, и в некоторой мере - за его пределами, - должна быть разработана общая стратегия выживания для ставшей критической людской массы. Но десант человечества за границы обитаемой Вселенной слишком затянулся, и поэтому река сегодня выглядела неприятно пёстрой, а к веслам то и дело приставала всяческая мерзость.

Но Меконг велик, и наша красная лодка затерялась в его водах на целый день. Мы пришли в своё бунгало засветло, и прятались в нем до заката. С балкона можно было видеть лавирующие между роскошными плавучими гостиницами бойкие лодчонки, и как устраивается на ночь солнце среди пальм.

Мяконькая вернулась в постель, усталость сказывалась и на скорости моих реакций, но я все равно взял удочку и потопал к причалу напротив ресторана. Через две минуты клюнула первая незнакомая рыба, с синими контурами плавников и охристым брюшком, - чем не амазонская пирайя? Они ловились довольно бойко поначалу, из ресторана мне даже вынесли ведро, предложив приготовить пойманное. Но клёв тут же закончился, и я вылил всё обратно, так как переел рыбы на море.

У причала ожила музыка ветра, начинался вечерний бриз. Я посмотрел вверх, чтобы разглядеть звёзды, но не увидел их, небо оказалось спрятанным за тучами.

Снизу вверх по реке надрывалась припозднившаяся лодка, - по всей видимости, та же самая, что и утром.

Я подумал, что у рыбака, должно быть, много детей.

 

На что "пирайи" ловились?

 

походу для всех тех округ самая суперснасть это отводной с куском кальмарыша ))

 

Съедобка не роляет, не?

 

Накануне Нового Года.

Я уже упоминал, что окна в нашем бунгало выходили прямо на реку. Впрочем, это приятное обстоятельство не позволяло, однако, бросать удочку прямо с балкона из-за плавучек-эйхорний, что прилипали к берегам непроницаемым ковром. Поэтому балкон использовался прежде всего для наблюдений за колебаниями уровня воды в реке, и отчасти - как площадка для бёрдвотчинга.

Поутру Меконг, покамест мелководный, медленно катил свои воды к океану. К полудню скорость течения начинала снижаться, это легко было заметить по замедлению плавучих островков. В какой-то момент они вдруг останавливались вовсе, почти не дрейфуя; и вдруг принимались плыть обратно, в сторону, откуда пришли.

Я находил это поразительным, хоть и читал прежде, что на Амазонке приливно-отливные явления распространяются на тысячи километров внутрь материка. Но совсем другое видеть это собственными глазами, упиваясь прохладой "экспортного Сайгона".

Но отличное место было расчищено под рыбалку рядом с рестораном, и ещё одно, совсем маленькое, спряталось у пирса. Последнее так и не «раскрылось», несмотря на множественные увещевания.

Стоял ещё вопрос с наживкой, администрация рекомендовала мне половить «на банан», не уточняя, как именно использовать этот фрукт. В моем случае банан был порезан на кубики, и вскоре оказалась выловленною рыба, маленький пангасиус из семейства акульих сомов. Кажется, там, в воде, их ходили целые полчища: клевали они исправно, но вскоре это приедалось, так как размеры рыбок не превышали длину ладони. А укрупнённый калибр банановой нарезки уже никого не привлекал.

К сожалению, слова «сквид» и «шримп» оказались для персонала просто звуками, и после провала моего английского, я прибегнул к графическим способам коммуникации, которые были восприняты со смехом и наконец-то пониманием, - взамен бумажки с гротескным изображением креветки, я получаю самого рака.

Вот тут дело пошло на лад, начали ловиться анабасы, по внешнему виду – не сильно далекая родня змееголова, клариевые сомики и всё те же «пирайи», порой очень приятного размера, - мясистые, под полкило.

Больше всего Мяконькую устраивало то обстоятельство, что за рыбой не нужно было лезть куда-то в джунгли, где по слухам водятся пиявки «со слоновий хобот». Хотя да, берцы я-таки с собой взял, и раз даже предпринял в них вылазку в ближайшие кусты, где хорошенько вымазался в болотной жиже, едва в ней не погрязнув по пояс.

Всё это было хорошо, но порез на пятке ещё не зажил, а Меконгу ничего не стоило «сожрать мои ноги», поэтому мне было настрого заказано соваться куда ни попадя. Переведенному на «отельный режим», свободы мне вполне хватало, территория была велика. Успокоившись в безопасности рыбака, лучшая моя половинка отправлялась загорать к бассейну.

Как-то мы хотели взять каяк и сплавать по реке до рынка, но оказалось, что акватория для каякинга ограничена мелководным прудом на заднем дворе, а рынок в городке Кай-Бей и вовсе закрыт в связи с близящимися праздниками. Смысла в подобном «путешествии» мы не увидели, и остались сухопутными туристами. Благо, по тропинкам внутри курорта гулять одно удовольствие, - после слякоти и серости алмаатинского февраля, глаз не нарадуется переполоху оттенков и цветов, воспевающих вечное лето.

Лучшим временем для рыбалки было раннее утро, пока отстоявшаяся за ночь вода ещё прозрачна и низка; с послеобеденным же приливом уровень реки поднимался на добрых три метра, и начиналась непроглядная муть, в которой поймать что-либо было невозможно... но нет, сомы; они единственные могли нащупать наживку при помощи мощного пучка усов. Но и эти ловились нерегулярно, по одному раз в час.

Если влияние приливов ощущалось на таком отдалении от моря, какими же они должны быть в мангровом эстуарии? Думаю, надо когда-нибудь побывать там, благо, есть ещё достойные виды во Вьетнаме.



Ловить с берега затруднительно, если не невозможно


Пригодный пятачок


Апогей прозрачности (11:00am)


И в бесклёвье находиться здесь нескучно. Река судоходна, река широка.


Пангасиус (племяш Гигантского Меконгского сома)


Клариевый сом




Анабасик


Прилив, вода мутнеет (3:00pm)


Максимум пирайи


В иные ночи они клюют даже лучше, чем днём. Но это редкость.

 

Год Козы наступает окончательно.

Однако, со своими тюленями я слишком отвлёкся от отчёта, - вернее, от финальной части описания путешествия.

Заканчивались тёплые дни на реке. И вот, на рассвете пятого дня Меконга, мы заказали пару мопедов, выполняющих здесь функции таксомоторов, и отбыли на автобусную остановку.

Грузовики и мотороллеры украсились цветами, - желтыми, приносящими удачу и благополучие, - то ли в честь нового года, то ли без привязки к празднику. Один только советский МАЗ стоял смурной рядом с заправкой, в тени которой прятались путешественники в город и обратно.

Китайский Новый год вообще создал нам много неудобств, - так, билеты на паром с Фукуока до материка были распроданы на много дней вперёд, отчего нам пришлось пользоваться самолётом, упуская возможность прокатиться сквозь страну. Из всех видов транспорта наиболее комфортным для путешествий информативных я нахожу железнодорожное сообщение, если время в пути не превышает сутки-двое. Хотя и автобус может быть очень хорош, особенно если это скоростной панамериканский «грейхаунд» с лаваториями.

Наш же оказался самым стандартным азиатским транспортом для крестьян и туристов-сумасбродов, в котором для полноты картины не хватало разве что молодняка жвачных животных, жующего солому над самым плечом пассажира. В город на праздник ехали целыми семьями, рассаживаясь максимально плотно, - тем, кому не свезло умоститься на штатных креслах, предлагались маленькие стульчики в проходе. Периодически слышалось протестное кукареканье, но из людей никто не возмущался, и, в отличие от современных провинциалов-казахстанцев, все улыбались. Может быть, веря в непобедимость коммунизма, а может, радуясь отсутствию зимы.

Последующая пара дней в Сайгоне была яркой и прогорела водно мгновенье. Праздновали недели напролёт, и нас угораздило в те первые два дня, когда артисты ещё были свежими, улицы – чистыми, а народ - не сильно с бодуна. В те дни туристов стало навалом, не сравнить с жалкими группками, что слонялись тут полторы недели назад.

И тогда мы примкнули к ним, и восторгались вместе с остальными, и прославляли теплые ночи до рассвета. Мы старались наполниться ощущениями так сильно, чтобы устать от них, и захотеть обратно, каким бы простудными и слякотными ни были последние зимние дни у нас дома.

Должно быть, молодоженам судьба покровительствует. Мы забыли забронировать места по интернету, и оказались бы разлучёнными на восемь часов; но, услышав кодовое "honeymoon", девушка в аэропорту просветлела, и одарила нас местами в передней части самолёта.

Заняв места, мы принялись изучать фильмотеку, - наигранный "Хороший год", мелодрама с Кирой Найтли... "Молчание ягнят", в который раз выбираю его. Гудят, набирая обороты, двигатели.

Тянусь за мобильным чтобы выключить, но тот начинает пиликать. Это Борис Иванович, интересующийся, когда я вернусь в город.

Отвечаю ему честно, и следом узнаю, что завтра необходимо послать наблюдателя на вертолётный учет тюленей в Северном Каспии. В это время там находились наши парни на ледоколах, в Алма-Ате никого не оставалось, а если кто и был, то без вертолётного сертификата. Поэтому....

Поэтому я проклинаю себя, - ну почему я не ответил "в понедельник"?...






Пока я чищу зубы, великан Меконг катится мимо с прежним величием










Помимо Нового Года, Вьетнам собирается отмечать ещё одно большое событие, - 40-летие освобождения Юга страны.


Верба местная немного вырвиглазна